Матушка Наталья Соколова: человек на перекрестке эпох

…О лете 1989 года  Наталья Николаевна подробно рассказала в своей книге «Под кровом Всевышнего». Я всегда с гордостью говорила, что здесь написано и о нашей семье. Вот это предложение: «Полная женщина зажигала лампадки, ее муж алтарничал, а их крошечный ребенок носился по храму»...

Наталья Николаевна была очень прямолинейным человеком, причем точно знающим, что и как должно быть. Можно было соглашаться или нет внутренне с этим ее знанием, но спорить… Отказать ей в чем-нибудь было немыслимо. Она подходила и говорила, глядя то ли вдаль, то ли вглубь себя:  «Нужно стены в сторожке помыть». И мы шли мыть. Шли чистить картошку. Шли сидеть с детьми. И даже позировать для картин. А чаще, завидев издали высокую прямую фигуру Натальи Николаевны, удирали через кладбище на пруд. О глупая безответственность молодости!  Ведь она иногда, все так же глядя куда-то внутрь себя, что-то рассказывала. Не помню, что. Для меня тогда эти истории были какими-то разрозненными тропками, и только несколько лет спустя, читая книгу Натальи Николаевны, я увидела цельную картину происходящего. Есть такие люди - они как бы на перекрестке всего. Множество людей и событий  XXвека– и вычитанных из книг, и встреченных лично – сходились на Наталье Николаевне. Как горько я сокрушалась тогда о своих демаршах на кладбище!

…Великая Суббота 1989 года. Наталья Николаевна  - казначей, вынуждена стоять за ящиком. Идет поток людей, нацеленных освятить куличи и поставить свечи, но абсолютно не интересующихся происходящим на службе. Наталья же Николаевна всей душой на клиросе, но со всех сторон к ней тянутся руки с деньгами и записками. Вдруг она замечает меня, уборщицу; с отчаянием говорит: «Сейчас будет моя паримия!» - и, громко хлопнув крышкой конторки, убегает на клирос, буквально вырвав из рук очередной чтицы книгу Триоди. Теперь деньги и записки тянутся ко мне, а Наталья Николаевна громко и «с выражением» читает про отроков в пещи Вавилонской.

За годы странствований по сельским приходам чьей только родственницей меня не считали. В Гребнево я побывала «родней Соколовых». Смешно.

Но не очень. С тех пор прошло четверть века. В  Великую Субботу в сельском храме я с замиранием сердца жду, когда придет очередь читать «мою» паримию. Я знаю, что читать «с выражением» на клиросе нельзя, Но прочесть монотонно про Иону и тыкву – выше моих сил, и я всегда вспоминаю в этот момент Наталью Николаевну. А собственные дети посмеиваются надо мной, как мы тогда посмеивались над Натальей Николаевной. Дай Бог, чтобы через пару десятков лет они вырывали бы друг у друга из рук Триодь, чтобы прочесть «свою» паримию «с выражением».

Елена Крылова (Полякова)