Иверскую-Парижскую икону Божией Матери выкупили на квартирные деньги эмигрантов

Путешествие из Москвы в Париж

В магазине ему сказали, что икона была вывезена из Москвы во Францию в 1812 году наполеоновским офицером, и что теперь его потомки ее хотят продать. 
Вся русская эмиграция взволновалась. Не только Павлов, но и все москвичи в этом образе Божией Матери узнавали "ту самую", которая пребывала в московской Иверской часовне. На самом деле это был список, сделанный в 1758 г., во всем подобный второму списку 1852 г. 
Промыслом Божиим, икона пребывала в безвестности 120 лет, как бы повторяя свою судьбу: в десятом веке, после иконоборческой смуты, когда около 200 лет не было ничего известно об ее судьбе, она чудесным образом была обретена на Афоне.  С десятого века эта икона стала особенной покровительницей Афонских обителей. Небесная Царица, явилась многим пустынножительствующим старцам и подвижникам и сказала: «Пока моя икона будет находится в Иверском монастыре, ничего не бойтесь, и живите в своих кельях. Когда же изыду из монастыря Иверского, тогда каждый да возьмет свою суму и грядет куда кто знает». 

Молебны не помогли

Антиквар - хозяин магазина запросил колоссальную сумму за икону: 25000 франков (для сравнения - в те годы 250 франков в месяц считалось хорошим заработком для русских эмигрантов).  Для выкупа был создан комитет, в который привлекли ряд известных в эмиграции лиц. Вскоре часть суммы собрали и дали антиквару задаток, что позволило взять икону из магазина. С этого момента она стала путешествовать по храмам и домам, как когда-то Иверская-главная. 
Первый торжественный молебен был совершен в греческом соборе св. Стефана, в Париже на рю Бизе. Затем в храме св. Александра Невского, на рю Дарю. Потом икону повезли в Ниццу и там в Свято-Николаевском соборе совершались перед нею молебны. Все радовались появлению иконы, слезно молились. Но несмотря на заинтересованность высших светских и церковных кругов, денег было собрано мало. Пришлось вернуть икону в магазин и ее вновь выставили на продажу.
 
Епископу, в хорошие руки

Первооткрыватель иконы А. Н. Павлов, после многих ходатайств и неудачных попыток приобрести икону, в середине 1931 г., обратился к епископу Вениамину (Федченкову). Владыка особенно почитал Иверскую икону, так как день его тезоименитства, мч. Вениамина, диакона, приходился на праздник Иверской Вратарницы (13 окт. ст. ст./26 окт. 

.ст.)  Не удивительно, что епископ Вениамин, душа и вдохновитель нового прихода, усмотрел в обращении Павлова к нему как к последней инстанции за помощью в приобретении Московской святыни особое знамение как для себя, так и для прихожан храма Трех Святителей, оставшихся верными Московской Патриархии. 
Когда владыка Вениамин узнал, что Иверскую икону снова выставили на продажу, он немедленно поехал к антиквару для переговоров. Придя в магазин, владыка с ужасом увидел, что иконы нет на витрине, но тут же выяснилось, что образ отправили на склад, где хранились редкие, но трудно продаваемые вещи. Начались переговоры об условиях покупки. Антиквар назвал ту цену (15000 франков), до которой уже удалось снизить первоначальную цену и предупредил, что нужно торопиться, так как икону должны через три дня выставить на аукционе. Владыка, внутренне молясь, просил антиквара снизить цену, но тот согласился лишь на то, чтобы продать икону в рассрочку: восемь тысяч уплатить немедленно, четыре тысячи – в течение года, а остальную сумму – в течение трех лет. Он дал епископу Вениамину несколько дней на размышление, а образ разрешил забрать пока с собой. Владыка привез чудотворный образ на Трехсвятительское подворье. 

Храм в подвале

Приход только что образовался. Это было время крайней бедности. Денег хватило только на то, чтобы снять гараж с подвальным помещением. 
Представьте себе храм в подвале: каменные, неоштукатуренные стены, фанерный иконостас, заполненный бумажными, копеечными иконами. Духовенство в облачениях, трогающих сердце: столько положено видимой заботы, любви и тщания, чтобы из жалких тряпочек соорудить одежды, достойные предстоятелей перед Престолом Божиим. 
Приведем свидетельство митр. Антония (Блума), духовного чада архим. Афанасия (Нечаева), одного из первых насельников Трехсвятительского подворья, о том как им жилось в этом 1931 году: «Денег не было никаких, на которые можно было бы покупать пищу для живших при храме пяти монахов. Ели они только то, что прихожане складывали в картонные коробки у дверей одной кельи. Когда ничего не было – не ели; а милостыню давали – не деньгами, не едой; но придешь как-нибудь поздно вечером, и видишь: лежит на цементном полу епископ Вениамин, закутавшись в свою монашескую мантию; в его келье, на его койке – нищий, на матрасе – нищий, на ковре – нищий; самому епископу там места нет». 

Когда в июне 1930 года митрополит Евлогий (Георгиевский) решил выйти из-под юрисдикции Московского Патриархата, вместе с большинством последовавших за ним прихожан, среди них однако нашлось шесть человек, которые отказались поддержать это решение — одна женщина и пятеро членов Братства Святого Фотия. Эти шесть человек сообщили о своем решении митрополиту Сергию, который был в то время местоблюститель патриаршего престола Русской Православной Церкви, и этот последний перепоручил их митрополиту Елевферию Литовскому и Виленскому. Постепенно к ним присоединились священники и даже один епископ, Преосвященный Вениамин Федченков; постепенно сложился приход, и храм был освящен на Пасху 1931 года. Так возник приход Трех Святителей, Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Так выглядит Трехсвятительский храм сейчас.

«Где взять деньги?»

Мысль о деньгах для выкупа иконы неотступно преследовала владыку Вениамина. Всю ночь он не мог успокоиться, к тому же у него явилось сомнение – казалось невероятным, чтобы в Париже могла появиться Вратарница Московская. Владыка горячо молился, и в тонком сне ему явилась Сама Матерь Божия, сказав: «Как ты можешь сомневаться?» На следующий день на литургии, во время евхаристического канона, он обратился ко Господу с мольбой о помощи в приобретении иконы и вдруг услышал внутренним слухом: «Где твоя вера?» На сердце владыки стало спокойно, пришла уверенность, что икона останется в храме. После этого епископ Вениамин произнес вдохновенную проповедь. Он говорил о том, какая благодать изливается через этот чудотворный образ, каким утешением для всех русских людей станет обретение величайшей святыни Русской земли, призывая всех, кто сможет пожертвовать свои трудовые деньги для выкупа святыни.
На ближайшее воскресенье назначили сбор средств. Многие приносили последнее, что имели. Одна пожилая женщина, много лет служившая няней, а затем экономкой в состоятельной семье, принесла крупную сумму: долгие годы она откладывала из своего жалования "на похороны", и вот, услышав о чудотворной иконе, она пожертвовала все накопленные деньги, решив, что уж как-нибудь ее похоронят. Эмигранты бедствовали, голодали, но многие отказывались даже от необходимого и вносили свою лепту. 
Несмотря на все старания, собранная сумма была недостаточна для первого взноса. Нам надо представить, что в приходе было записано было всего около 30 человек, а на воскресную литургию собиралось, в лучшем случае 40-50 человек. И тогда епископ Вениамин разослал письма в разные города Франции своим знакомым с просьбой ссудить его деньгами. Он знал, что почти все семьи откладывали в течение трех месяцев деньги за жилье (плата вносилась на три месяца вперед, и просрочка даже на один день грозила в эти времена немедленным выселением). Квартирные деньги были для русских эмигрантов неприкосновенными – и вот их-то и попросил владыка, обещая вернуть в нужный срок. Замечательно, что никто не ответил отказом и никого из тех, кто прислал деньги, не согнали с квартиры. 
Есть свидетество о том, что одна прихожанка, Надежда Соболева , продала свои изумруды.

Вратарница Парижская

К указанному сроку необходимая сумма задатка была собрана. Владыка сам отдал деньги антиквару, который, зная о бедственном положении русских эмигрантов, был поражен тем, что деньги удалось в этот раз собрать. Это было явным чудом Божиим. 
Утром 17 января 1932 года икону вновь принесли в храм св. Александра Невского для торжественного молебна, после чего святочтимый образ Божией Матери окончательно поселился в храме Трех Святителей. 24 января 1932 года был отслужен молебен по случаю обретения великой святыни. Для оплаты следующих взносов с образа сделали фотографии и продавали их не только в храме, но с помощью прихожан – в других местах. Со всех концов Франции и других стран в Трехсвятительское подворье приезжали русские люди, чтобы почтить святой образ и оставить свою жертву на выкуп иконы. Так была собрана нужная сумма.
По благословению владыки Вениамина двери храма не запирались ни днем, ни ночью, так что каждый мог прийти помолиться перед образом.  Так в Париже была продолжена традиция, установленная в Москве – и здесь, вдали от России, Вратарница Московская, став Вратарницей Парижской, постоянно была готова принять всех скорбящих, подать помощь и заступничество. 
До начала 60-х годов после каждой литургии неуклонно совершался молебен перед иконой. Эмиграция угасала, и новое поколение, родившееся во Франции, уже не так живо воспринимало историю обретения, да и саму икону. Молебны служить перестали. 
В 1975 году на Трехсвятительское Подворье был прислан иеромонах, ныне архимандрит, Георгий (Вострель), австриец по происхождению, для помощи состарившимся священникам в осуществлении ежедневного богослужения. Именно он стал восстановителем литургического почитания святого Образа. С 1984 года каждую среду вечером, только в этом месте Парижа, православные христиане самых разных национальностей поют акафист перед чудотворным образом. Вот еще одно чудо, свидетелями которого мы все становимся. Являя собой незримую связь оплотов Православия: Афона и Москвы, – этот образ, в ХХ веке, стал вратами Православной Церкви в столице современной цивилизации и культуры Париже. 

Подготовлено по материалам сайта http://zarubezhje.narod.ru/index.html